Три грации - Страница 38

Ностальгические воспоминания прервал отдаленный неясный шум, похожий на грохот небольшого водопада, сформировавшийся в приближающийся стрекот мотора. Странно! Кого сюда может занести? Бен ездит иначе! Может, мимо? Но нет — стрекотанье громче, грубее, это мотоцикл, без всякого сомнения! Джуди пригнулась в своем жасминовом убежище, одновременно по-кошачьи вытягивая шею. Через мгновение на площадке перед домом вздыбился, затормозив, чудовищных размеров черный лакированный мотоцикл. Настоящий нью-йоркский «харлей-девидсон»! Собственной персоной! Господи, он-то как сюда попал?!

Затаив дыхание, Джуди вытянула шею, высматривая из кустов неожиданных посетителей. Их было двое, головы были закрыты громадными, как скафандры, блестящими шлемами, отчего оба напоминали инопланетян. Первый инопланетянин, большой и грузный, как бочка, и вполне соответствующий по размерам своему чудовищному коню, проворно спешился и галантно подал руку инопланетянину поменьше — щуплому и хилому по сравнению с блестящей темно-синей пластиковой головой. Джуди смотрела во все глаза, изредка пощипывая себя за мочку уха — не спит ли? Толстый бочкообразный повернулся к ней мощной спиной, на ней обнаружился торчащий из-под серебристо-черного шлема пушистый конский хвост. Час от часу не легче!.. Но, позвольте, что-то такое она, кажется, где-то видела!

Резким движением толстяк сорвал с себя блестящий шлем — как будто голову оторвал! — и Джуди тихо ахнула, потому что под пластиковым шлемом обнаружился другой, такой же блестящий и гладкий, только кожаный, загорелый, и к нему был привешен этот пушистый хвост! Господи, это же лысина! Лысина, а остатки волос собраны в пучок! Вот это да! На голову тут же была водружена широкополая ковбойская шляпа, и Джуди едва не пискнула в своих кустах — знаменитый фотограф Н* предстал перед ней!

Щупленький спутник его, тоже выпростав голову из инопланетного скафандра, оказался Рахелью — щеки ее разрумянились от сдавливающих внутренних подушек шлема, а голубые глаза сияли от счастья — и Джуди вдруг увидела ее двадцатилетней, бесшабашной девчонкой, летящей верхом на лакированном мотоцикле, как на метле. Так, счастливая и юная, она носилась в черном лакированном «форде» этого ловеласа Ави, так и сейчас, на склоне лет… Господи, неужели мы вообще не меняемся?

Н* согнул руку бубликом и ловко подал даме с полупоклоном, как полагается, причем широкие полы ковбойской шляпы закрыли глаза наподобие мушкетерской. Просторная грубая клетчатая рубаха, наброшенная на потертую футболку, развевалась при ходьбе как мушкетерский плащ, и Джуди чуть было не прыснула со смеху в своем убежище — ну вылитый Портос, с объемистым брюхом, локонами до плеч и обольстительной улыбкой на круглой кошачьей морде. Правда, Рахель совсем была не похожа на госпожу Кокнар, но что мы, собственно, знаем о госпоже прокурорше? Может, это была такая же деловая хваткая дама, как нынешние бизнес-леди, цепко держащая в своих ухоженных французскими притираниями ручках прокурорскую контору, а заодно — и лихих мушкетеров, то есть личных телохранителей. Вполне современно, не правда ли?

Итак, романтическая пара, обмениваясь обольстительными взорами и улыбаясь сладкими улыбками, под ручку прошествовала в дом. Обескураженная Джуди осталась в своем убежище переживать подсмотренное.

Ого! — вертелось в голове. И что же это мы имеем?.. Жизнь продолжается!..

Потом ярко, по-праздничному зажегся свет в окне пожилой леди, и через минуту с треском захлопнулась плотная штора. Так. Намек понят.

Тридцатилетняя старая дева с чувством оскорбленного достоинства выбралась из приторных жасминных кустов и продолжила одинокий обход территории. Чужие приключения и забавы ее не интересуют. Точка.

Совсем стемнело, и на всем участке зажглись низкие декоративные фонарики. Гуще запахли ночные цветы. Заплясали вокруг фонариков белые ночные бабочки. Где-то далеко ухнула сова — протяжно, со вздохом. С гор потянуло холодным ночным ветерком, и наша путешественница зябко поежилась — пора и домой. К теплым ночным туфлям, мягкому пледу, золотому кругу от абажура настольной лампы, к тому, о чем только можно мечтать во время сумасшедших дежурств в бессонной больнице, на жестком пластиковом стуле, под стосвечовыми безжалостными лампами приемного покоя. И тут — о чудо! — все это есть! Так чего же ты торчишь во дворе, дурочка?..

Она решительно задернула оконную занавеску, переоделась в уютнейшую байковую пижаму с розовыми кувыркающимися овечками, умылась чистейшей водой, которая на нашем прославленном Севере течет в дома прямо из родника, и с удовольствием забралась под пуховое, вкусно хрустящее одеяло. С удовольствием и с книжкой — «Все об идеальном мужчине», заботливо подаренной ей любящим братцем Майклом перед отъездом. Предусмотрительный братец! Глянцевая обложка, глянцевая приторная рожа этого самого идеального, глянцевая плотоядная улыбка и глянцевые розы, машины и обручальные кольца — идеальное чтиво перед совместной поездкой на курорт, где, видимо, Майкл планировал познакомить сестру с кем-нибудь достойным.

Все-таки мое затянувшееся девичество беспокоит пуританскую семью, подумала Джуди и сравнила глянцевую голливудскую морду с длинным, сухим, как у породистой борзой, лицом стопроцентного янки. Нет, лощеный красавец и в подметки не годится обыкновенному, белобрысому и сухому как моль Бену. Нет! Даже нечего и сравнивать!.. Но все-таки интересно почитать, о чем же ответственный старший брат хотел поведать младшей незамужней сестренке. Повернула розовый абажур прикроватной лампочки так, чтобы не слепил глаза, пристроила под руку мешочек с любимыми кисло-сладкими леденцами, а под другую — подушку помягче, подоткнула пуховое одеяло со всех сторон, свернулась удобным калачиком, и тут из окна донесся тихий вкрадчивый звук…