Три грации - Страница 24

Тут уж дамы не выдержали:

— Вы можете объяснить нам наконец, что происходит?! — возмутились они.

Решительный Бен остановился и, замявшись, поглядел на своего спутника, как бы ища поддержки. Тот тоже не торопился с объяснениями. Но дамы решительно преградили им путь.

— Видите ли, — вздохнув, начал бывший султан, — мы хотели бы сначала убедиться, что наши выводы правильны… Ну, в общем… Это не сигнализация… Это, гм… Это камеры слежения…

— Что?! — Глаза дам стали округляться. — Вы хотите сказать…

— Да, — деликатный мамелюк покраснел, потупился, — сдается, вас фотографировали ночью, когда вы не знали…

Немая сцена.

Дверь в комнату на втором этаже, куда, по всей вероятности, шли кабели, была заперта на ключ. Специалист по «экстриму» внимательно осмотрел внушительный замок — вскрывать или проще влезть в окно? Легко сбежал на лужайку, прикрыл глаза ладонью от солнца, рассматривая стену и прикидывая путь к окну.

Джуди, стоя в дверном проеме, с удовольствием рассматривала его высокую жилистую фигуру — примерно ее возраста, под тридцать, и весь — как тугая пружина, упругий, ловкий. Пронзительный взгляд голубых, как льдинки, глаз, спокойный, прицельный. Уверенный в себе, улыбчивый. Удивительно, как тянет к нему! Рядом с ним спокойно и надежно, как рядом с собственным братом, словно ты за каменной стеной. И не лезет с заигрываниями и пошлыми комплиментами, не распускает руки, не запускает глаза… Молодец мужик. И сразу видно — на все руки мастер. Уважаю таких.

Она неторопливо подошла и, поборов глупое смущение, совершенно не свойственное ей, но почему-то постоянно возникающее при одном взгляде на этого леопарда-Диониса, приветливо улыбнулась, заговорила по-английски:

— Высоковато?

Он широко улыбнулся, услышав родную речь, по-мальчишески озорно подмигнул:

— Где наша не пропадала! — И вдруг одним свободным, беззвучным прыжком взлетев до карниза второго этажа, упруго подтянулся, с кошачьей ловкостью прошел по скользким черепицам до окна и, словно ящерица, прилипнув к кирпичной стене, заглянул в окно.

Он долго вглядывался внутрь, но с другой стороны окно было занавешено кружевными белыми занавесками. Тогда, балансируя как канатоходец, он быстро и безболезненно, как под наркозом, вскрыл окно своим чудо-ножичком, и уже через три минуты дорогие гости входили в гостеприимно распахнутые двери комнаты в замке Синей Бороды.

Вошли и остолбенели. Прямо перед распахнутой дверью, в полутемной комнате призрачно светился экран телевизора, и на нем, широко и призывно раскинув полупрозрачные полы ночного пеньюара, лежала эфиопка — во всей красоте своего юного, обольстительного тела. Нежнейший пух ласкал грациозную шею, прозрачные кружева обрисовывали упругие округлые груди, легкие волнующие складки собрались у смуглого, нежного живота с манящим завитком миниатюрного пупка, над которым мерцала алмазная капелька крохотной сережки, у длинных, мускулистых, атласных бедер. И над всем этим, в обрамлении нежнейших рюшей, парил античный профиль чернокожей богини любви — Ясмин.

У дверей раздался тяжелый стук, и мгновенно обернувшаяся Джуди едва успела подхватить на руки упавшую в обморок девушку. В ту же секунду в комнате стало темно — это Итамар, одним прыжком подскочив к телевизору, выключил его. Хорошо, что не разбил — тяжелые бугры бицепсов так и перекатывались под облегающей футболкой, а сахарные зубы оскалились как у волка.

Бен быстро включил лампочку под потолком и помог перенести обмякшее тело на диван. Рахель побежала за водой, Итамар, с перекошенным от волнения и ненависти лицом, нежно приподняв кудрявую голову, обмахивал девушку газетой, Джуди сильными движениями растирала грудь пострадавшей. Наконец румянец проступил на бескровных щеках, дрогнули бледные губы, приоткрылись темные веки. Больную напоили горячим сладким чаем, посадили под раскрытое окно — пусть подышит воздухом.

Между тем мужчины занялись осмотром примитивной техники, заполнявшей комнату: старенький, видавший лучшие времена компьютер, паршивый DVD, диски, кассеты… Итамар, презрительно оскалившись и кое-как уняв дрожь в руках, пытался разобраться, откуда и куда идут кабели, торчащие, казалось, из всех стен. Бен протянул было руку, чтобы включить экран компьютера, но, оглянувшись на дам, предусмотрительно развернул его тыльной стороной к ним — бог знает, что там можно увидеть. Оба приятеля, склонившись над клавиатурой, стремительно застучали по клавишам, и оба, прильнув к монитору, что-то быстро и непонятно говорили друг другу.

Наконец оторвались от монитора, выпрямились. Посмотрели друг на друга, потом — на перепуганных, сбившихся в кучку женщин.

— Ну вот что, — решительно заговорил Бен, твердо глядя на затихших женщин стальным прищуренным взглядом. — Идите вниз, нечего вам тут делать. С этим мы сами управимся, не бойтесь, забот вам тут не будет. — Он еще секунду подумал, морща гармошкой лоб и шевеля желваками. Потом, придя к какому-то решению, заторопился, сосредоточился и, широко раскинув длинные руки, погнал всех к лестнице: — Все. Идемте вниз. Не надо, чтобы нас тут видели.

Совещание устроили в автобусе — после неожиданных открытий никто не хотел заходить в комнаты.

Повестка дня была простая — что делать?

— Я сейчас же уезжаю! — Ясмин категорично топнула прелестной ножкой и тут же вопросительно посмотрела на Итамара — что он скажет?

— И оставите все, как есть? — возмутилась решительная Джуди, и Бен с уважением посмотрел на бывалую ведьму. — Ну нет! Я хочу отомстить!